Звончик был маленьким, звонким сверчком с добрым-предобрым сердцем.

Его трель была самым радостным звуком в лесу, а его готовность помочь — безграничной.

Он чинил всем крылышки, пел колыбельные заболевшим зверькам и всегда уступал самую сладкую росу другим.

Его имя стало синонимом отзывчивости.

Но постепенно его доброту стали принимать как должное. К нему обращались не только в беде, но и с ленивыми просьбами: «Звончик, спой за меня, мне лень лететь на праздник!», «Звончик, собери мне орехи, у тебя же всё равно нет важных дел!».

Его звонкая трель стала звучать реже, а крылышки — тяжелеть от усталости. Он чувствовал, что его собственная песня потихоньку гаснет, растворяясь в чужих желаниях.

Переломный момент наступил, когда Пыхтелка, ставший большим ценителем порядка, заметил, что запасы Звончика (небольшая горстка семян «на чёрный день») полностью растасканы «нуждающимися», а сам он сидит на холодном камне, грустный и голодный.

— Почему ты не сказал «нет»? — удивился Пыхтелка.
—Я не могу! — прошептал Звончик. — Они же обидятся!

В этот вечер у норки Пыхтелки собрался «Совет Друзей». Никто не читал нотаций. Они просто делились своими «нет».
—Я говорю «нет», когда мне нужно перевести дух, — сказал Вихрик. — Иначе я упаду и не помогу никому.
—Я говорю «нет» второму куску пирога, — добавил Ёжик. — Чтобы не заболеть и не огорчать тех, кто обо мне заботится.
—А я говорю «нет» новым шишкам, когда у меня уже есть три, — поделился Пыхтелка. — Иначе мой дом превратится в хаос, и я не смогу приютить друга.

Они не учили Звончика вдруг стать жёстким, а просто показывали ему, что честное «нет» — это не стена, а дверь. Дверь, которая охраняет его внутренний покой, его силы и его настоящую, искреннюю доброту.

На следующий день, когда к Звончику примчалась сорока с просьбой спеть для её гостей (уже в пятый раз за неделю), он сделал глубокий вдох и сказал тихо, но чётко:

—Нет. Сегодня мой вечер тишины. Но я спою для тебя завтра, если захочешь прийти послушать.
Сорока оторопела и улетела.

А Звончик, оставшись один, испытал странное чувство — не вины, а свободы!
Впервые он выбрал себя.

Спустя время зверьки заметили перемену. Трель Звончика зазвучала снова — чище, звонче и радостнее, чем когда-либо.

Его помощь стала не безликой услугой, а ценным даром, который он дарил из избытка, а не из последних сил. И его стали уважать ещё больше.

Он понял главное: настоящая доброта должна уметь говорить «нет». Иначе она перестаёт быть добротой и становится рабством.

А его песня — его главное сокровище — должна была принадлежать в первую очередь ему, чтобы он мог по-настоящему делиться ею с миром.